Мне написали про «страдания образованного класса в девяностых» (разумеется, в контексте: не надо ничего менять в стране, вам же снова будет хуже). Я понимаю, что тема эта у нас и по сю пору непроговорена и непрожита. Я отлично знаю, что в девяностые дети и учителя в провинциальных школах падали в голодные обмороки, в то время как на банкетах внутри Бульварного кольца обжирались черной икрой. Мне горько сознавать, что многие из тех, кому было тогда хорошо, до сих пор не готовы признать, что кому-то было плохо.
Но по моим воспоминаниям все, абсолютно все люди, которых я знал, были в девяностые рады той свободе, которая на них свалилась. Я не помню никого, кто бы вздыхал «а вот при Брежневе» — хотя да, жилось трудно, порой на грани голода.
И к двухтысячному году все, абсолютно все люди, которых я знаю, жили лучше, сытнее, спокойнее, чем жили они в девяностом и, пожалуй, даже в восемьдесят пятом. Вот элементарно: на столе было в будни, что при Брежневе бывало только в праздники, да и то доставалось с боем.
Самое главное: жили свободно и интересно, открывали мир.
Да, мой опыт неполон, я не жил тогда в уральском моногороде, где встал единственный завод и все такое прочее.
Так что меня напугать девяностыми невозможно. Не старайтесь.
Нынешняя тоска по СССР и нынешний страх девяностых неисторичны. Это тоска по фантому, по фильму «Кубанские казаки», в лучшем случае — по фильмам Рязанова и Гайдая. И это такой же страх пропагандистских штампов, которыми нас пугают люди, шагнувшие в девяностые из грязи в князи и боящиеся, что кто-то повторит их путь на новом повороте.
Если заглянуть в историю, то окажется, что к девяностым привела страну КПСС во главе с дорогими товарищами Леонидом Ильичом, Константином Устиновичем и прочими — потому что основной смысл существования страны сводился к баюканью кремлевских старцев главными песнями о старом. А потом все развалилось, потому что прогнило.
И да, ЕР во главе с дорогими Владимиром Владимировичем и Дмитрием Анатольевичем ведет страну точно тем же путем. К новым девяностым.
Надеюсь, что в новых девяностых мы сумеем лучше ответить на те вопросы, с которыми не справились в старые.
Андрей Десницкий, библеист, профессор РАН
