Чтобы спасти свой главный инструмент пропаганды, российское государство пойдет на самые нелепые и радикальные меры.
Двести-триста рублей в месяц с каждого. Это совсем недорого, зато Первый канал будет с нами всегда. Идею о включении графы за просмотр федерального ТВ в коммунальные платежи признали в правительстве наиболее перспективной — «ведь она позволит в течение ближайших 20 лет полностью погасить долги за трансляцию». Сумма может меняться в «зависимости от инфляции или стоимости услуг телецентра».
Вздрогнули? Я тоже. Но пока это всего лишь шутка одного онлайн-издания. Только совсем не веселая. В нашей сказочной стране нельзя зарекаться, что завтра эта шутливая идея не станет суровой реальностью. Собственно, мы и так давным-давно содержим на свои налоги гигантскую пропагандистскую машину: и те, кто смотрит телевизор, и те, кто давно выбросил его за ненадобностью или использует как экран для интернет-трансляции.
Ежегодно сотни миллиардов рублей из бюджетов всех уровней (только официально) идут на финансирование СМИ, которые не столько информируют, сколько дурят нашего брата, не столько развлекают и развивают, сколько оглупляют. Да и просто перестают биться за клиента — ведь там, где появляются госденьги, автоматом исчезает конкуренция. Ведущие пропагандисты страны обзаводятся недвижимостью в лучших уголках мира, а сами федеральные каналы при этом, как выяснилось, хиреют с каждым днем. Даже коммуналку тому же Первому нечем платить — весь в долгах, как какое-нибудь оппозиционное ТВ.
Начальник Останкино плачет горькими слезами, что такой разрухи во вверенном ему ведомстве не было никогда. «Впервые за 15-летнюю практику последние три-четыре года аварийность стала нарастать, причем лавинообразно. Мы во многих вещах не гарантируем эфир, работоспособность телецентра. Это крайне мерзкая ситуация, но ничего сделать не можем», — цитируют СМИ гендиректора Останкинского центра Михаила Шубина.
Нет сомнений, что дело как-то разрешится. Долги погасят, дополнительные субсидии Первому каналу выделят — не включать же его в реестр неплательщиков. Но осадочек останется. Судя по всему, федеральные телеканалы теряют не только зрителей, но и рекламодателей, что логично. Зато на YouTube реклама только прибывает, даже раздражать стала. У того же Дудя — рекламные паузы чуть ли не каждые 15 минут. У Парфенова с Пивоваровым дела тоже явно идут неплохо.
Молодые блогеры собирают миллионы просмотров, тратя на создание контента в тысячи, если не миллионы раз меньше, чем старые ТВ-монстры. Свои YouTube-каналы наперебой открывают даже те звезды отечественного шоу-бизнеса, которые регулярно появляются на телеэкранах. Они думают о будущем: отключат завтра ТВ за долги — где брать зрителей и деньги?
Не надо быть гениальным телеменеджером, чтобы понимать, что происходит. Как образно выразился гендиректор телеканала «Пятница» Николай Картозия, «сейчас идет дораспад телевидения, и он ускоряется со страшной силой»: «Приходишь на ТЭФИ, и уже при взгляде на декорации тебя настигает атмосфера ранней телевизионной античности. Телезвезд на ТЭФИ никто из пришедших туда молодых девочек и мальчиков не узнает. Автографы уже никто не берет — только селфи».
Страна разделилась на два лагеря: тех, кто еще остался верен телевизору, и тех, кто ушел за информацией и развлечениями в интернет. Причем первый лагерь обречен на поражение — его адепты стареют и умирают.
Что делать в такой ситуации государству? Выхода два. Развивать и омолаживать телевидение — или закрывать YouTube, а лучше сразу весь интернет. Первый вариант, боюсь, не для нынешних эффективных менеджеров, которые, собственно, и довели российское ТВ до состояния полного «несмотрения». Остается душить то, что создано другими. Думаю, по этому пути и пойдут уже в ближайшее время. И закон о пропаганде наркотиков в Сети — один из первых шагов.
Спор последних лет о том, кто победит — телевизор или холодильник, разрешился неожиданно: проиграли оба. В холодильнике все меньше хлеба, а за зрелищами уже не спешат к телевизору. Мне кажется, это окончательный диагноз тому государству, которое разрушает и разоряет все, к чему прикоснется.
И, кстати, обязательные отчисления за возможность смотреть (или скорее не смотреть) телевизор — не такая уж невозможная вещь в нашей стране. Ведь мы уже платим за капремонт, например. При этом одни из нас при своей жизни его никогда не увидят. А другие — те, кто увидел, — молятся, чтобы с ними этого больше никогда не случилось. Потому что российский государственный капремонт не менее страшен, чем российское государственное телевидение.
