Цель очередной «прямой линии» Путина — создание светлой в целом картины, в которой есть ряд проблем, но они «устранимы» («а в общем все развивается благоприятно»), и, кроме того, решение важных для Кремля имиджевых задач на ближайшее будущее. Главная форма «общения» с президентом — репортажи с мест о достижениях и одиночные срежиссированные вопросы. Вот, отвечая на вопрос о снижении доходов населения, Путин говорит, что причины тому — внешние шоки и ситуация на рынке наших традиционных экспортных товаров, что сейчас положение исправляется, а в целом у нас прогресс.
Да, конечно, есть и проблемы: выпускники не хотят работать в государственно-муниципальной медицине, молодые кадры не едут, никто раньше не считал, сколько стоит вывоз мусора… Однако число коррупционных преступлений снижается, федеральные деньги на нацпроекты выделены (просто регионы их не осваивают).
В итоге создается впечатление, что люди сгущают краски, проблемы есть, но они не так вопиющи, а с беднеющими учителями высшей категории еще надо разобраться, проверить, работают ли они «на полную зарплату». Основные послания: «надо потерпеть ради будущего» и «нужно понять, что является главным для обеспечения прорывного развития».
Повышения пенсионного возраста, судя по «линии», либо совсем не было, либо оно никого больше не волнует. Зато «индексация страховых пенсий по старости составила 7,05% при инфляции прошлого года 4,3%».
Разговор о проблемах малого и среднего бизнеса — в стиле «если кто-то кое-где у нас порой», а в целом инвестиционный климат улучшается. Хотя все знают, что инвестиционный климат в России арктический и характеризуется систематическим использованием не только экономических, но и уголовных статей для борьбы как с конкурентами в бизнесе, так и вообще с любым неугодным.
А чтобы развеять иллюзии о смягчении режима, задается вопрос об усилении репрессивного законодательства — о необходимости введения уголовной ответственности за «фейк ньюс».
Некоторые острые темы звучат, но профанируются. Вопрос по «мусорной» теме при наличии крайне актуальной «горячей точки» на станции Шиес в Архангельской области задает юная инстаграм-блогер: «Здравствуйте, Владимир Владимирович! Меня зовут Катя Адушкина, мне 15 лет, я видеоблогер, также увлекаюсь музыкой и танцами. И, как всех школьников во всем мире, меня очень интересует проблема ухудшения экологии. Сейчас в России начинают появляться точки сбора раздельного мусора, но в интернете говорят, что в итоге все равно весь мусор сваливается в одну кучу. Как вы будете бороться с этой проблемой и есть ли какие-то планы по ее решению?» В таких форматах, понятное дело, никто ответов по существу не получил.
Но главное за эти четыре часа было в другом: Кремль в ходе этой прямой линии старался решать свои задачи. Одна из них — поиск потенциала для перелома настроений, а также тестирование возможности стабилизации и роста рейтинга президента.
Во-первых, Путин явно актуализировал тему 1990-х, к которой обращался несколько раз за время эфира. Причем затронул он эту тему по своей инициативе, совершенно вне контекста, да еще и с прямой угрозы. Речь идет о людях, которые «были у руля в 90-х годах». «За это время у нас полностью развалилась социальная сфера, промышленность, оборонка. Мы утратили оборонку, мы практически развалили вооруженные силы, довели страну до гражданской войны, до кровопролития на Кавказе. И поставили страну на грань утраты суверенитета и развала — надо прямо об этом сказать… Наверняка, если ведь это произошло, есть такие, которые должны нести за это ответственность… Это результат их работы. Это первый вопрос, который я увидел», — сказал Путин.
Тема расплаты и мести конкретным одиозным фигурам из 1990-х, по мнению главы государства, должна понравиться «простому народу», что приведет, если начнутся дела и процессы, к росту его популярности. Сюжет наказания за 1990-е как разновидность хорошо известной темы «врагов народа» давно был зарезервирован на случай, когда потребуется резко повысить рейтинг популярности Путина в условиях отсутствия реальных достижений.
Во-вторых, президент позиционировал себя как главный и единственный лидер левых и крайне левых (у Грудинина счета за границей). И, главное, Путин готов обсуждать национализацию — пока только прощупывая почву, но разговор уже начался. А отвечая на претензии крайне левых, президент говорит, что во власти «экономистов из 90-х нет», а Кудрин «движется в сторону Глазьева». «Нет и системы 90-х годов», — объясняется Путин.
Наказание за 1990-е, реанимация темы национализации и заигрывание с крайне левыми — в этом Путин ищет ресурсы для повышения рейтинга. В условиях растущей бедности населения и невозможности решения экономических проблем в Кремле рассчитывают таким образом сместить фокус общественных настроений.
В резерве есть еще вопрос о милитаризации информационного потока — «к какой войне готовимся?» Ответ пока успокаивает. Президент понимает, что война пугает людей и что этот инструмент надо оставить на крайний случай — если что-то с имиджем уж совсем пойдет не так.
Григорий Явлинский, политик
