Задержка в трансформации общественных отношений может повлечь за собой «революцию» журналистов, врачей, учителей, поваров и официантов…
После событий, связанных с задержанием Ивана Голунова, стало проще понять, кто и как может успешно противостоять полицейскому произволу. Вопрос, который сформулировал Р. Флорида, известный американский социолог, автор теории креативного класса, выглядит следующим образом: как случается, что молодые, творческие, высокообразованные люди, уже составляющие основу большинства правительств развитых стран, руководства крупных корпораций, вносящих основной вклад в определение глобальных перспектив технологического, информационного, научного, предпринимательского и общественного развития, не занимают достойного места при принятии важных государственных решений политического характера и при определении основных направлений управления развитием государств.
Р. Флорида ввел понятие креативного класса для обозначения места в социальной структуре людей, которых «творческий процесс поглощает целиком». Однако, по мнению экспертов, до последнего времени они не исполняли роли идеологических и политических лидеров в составе элит. Кажется, политическая власть и действующие институты государственного управления — последний рубеж, удерживаемый традиционными политическими элитами, охраняющими свою роль и привилегии от массового движения наверх политических новичков. С мировыми тенденциями трудно спорить, и нет сомнения, что рано или поздно произойдет ротация традиционной бюрократии, и она будет вытеснена из наиболее важных систем принятия решений новыми людьми.
Мне захотелось еще раз обратить на это внимание. Теоретически признание креативных групп локомотивами развития должно было означать, что государство, заинтересованное в успешном развитии, должно с деликатностью и пониманием относиться к лифту этих групп, создавать условия экономической и политической успешности. Не просто использовать их достижения для повышения эффективности собственной работы, то есть отводить им роль «обслуги». Хотелось бы, чтобы у государства с этими группами установились отношения равенства, прозрачности, учета взаимных интересов.
Боюсь, что нынешняя ситуация далека от этого. Как ни странно, возможно, наиболее «дискриминированной» группой стали журналисты. И по параметрам уровня жизни, и по параметрам участия в важных решениях границы включения журналистов в государственную жизнь четко очерчены государством. Стоит только какому-то журналисту или журналистскому коллективу выйти за эти границы, как следуют санкции. Чаще всего это выражается в назначении угодного менеджмента в медийные корпорации, преобразующего редакционную политику или выдавливающего неугодных журналистов. Часто создаются препятствия созданию новых СМИ, если они имеет общественно-политическую повестку. Настоящая атака со стороны государства предпринимается в адрес интернета и интернет СМИ. Абсолютно одиозным следует признать существование списков, запрещающих СМИ сотрудничать с теми или иными журналистами.
Ограничения свобод надо признать последним звеном в цепи причин растущего недовольства. Мы имеем, с одной стороны, людей, располагающих важнейшей информацией для принятия решений, людей осведомленных, имеющих контакты с сильными мира сего, с другой — ограниченных в распространении информации, часто работающих «в стол». К тому же в силу воспитания и профессии многие из них весьма чувствительны к любой несправедливости, к неравенству возможностей, к некомпетентному вмешательству со стороны.
Так что реакция журналистского сообщества на кейс Ивана Голунова, с моей точки зрения, порождена далеко не только самим событием, но и отражает общее недовольство положением журналистского корпуса в составе элит (не случайно, люди, пришедшие к зданию суда, в основном скандировали одно слово — «свобода!»). Стоило только задеть круг интересов и ценностей журналистов, как они начинают осознавать, какое место они де-факто занимают в воспроизводстве правящих групп, какой ущерб они могут причинять отказом или напротив мобилизацией собственных знаний и умений в воспрепятствовании отправления властных полномочий этими людьми.
Если государство не осознает необходимости отказа от брутальных методов ведения внутренней (да и внешней) политики, не осознает необходимость равноправного сотрудничества с общественными группами, добром это не кончится.
События 11 — 12 июня показали, что имеются звенья в общественной среде, против которых бессильно оружие и вооруженные люди. Семьи власть имущих нуждаются в лечении, в обучении, в разного рода услугах и т. п. Задержка в трансформациях общественных отношений может повлечь за собой «журналистскую революцию», «революцию врачей», «революцию учителей», «революцию поваров и официантов» и др., которые могут просто прекратить работу. Мало не покажется!
