В Сирии Асад был вынужден перебрасывать крупные силы в район Пальмиры для противостояния челночащим по пустыне группам ИГИЛ. Предыдущее пополнение в Пальмиру было переброшено ранее в район Аль-Маядина для контроля над Дейр-эз-Зором, где Асад фактически ведет борьбу сразу с двумя противниками — ИГИЛ и проиранскими шиитскими террористическими группировками. Второй противник выглядит существенно сильнее — террористы из афганского «Фатимиюн» и иракские боевики окончательно выбили сирийцев из Аль-Букамаля. Зона контроля Асада распространяется не далее Аль-Маядина, иракско-сирийская граница полностью в руках Ирана.
Иран ускоренно проводит в оккупированных местностях замену населения — туда массово прибывают жители Афганистана, Ирака, восточных провинций самого Ирана. Остающееся местное население, в особенности дети и молодежь, усиленно обрабатываются идеологически и пропагандистски. Местных довольно охотно за очень приличные по местным меркам деньги принимают в различные военизированные и боевые группировки, где они также проходят интенсивную обработку и весьма ускоренно погибают в разнообразных стычках с противниками шиитов. Вполне тривиальный процесс — «шиитский пояс» КСИР — это не только логистический проект, но и проект полного переформатирования всего оккупированного пространства, включающий в себя и демографические изменения.
В общем-то, такая практика замещения населения покоренных территорий — норма для Ближнего Востока, однако Иран с захваченными сирийскими и иракскими территориями делает это не в пример быстрее, фактически конвейерным методом. Возникает любопытная конструкция управления, где иранцы — высшая каста, коллаборационисты-арабы им прислуживают и осуществляют контроль над населением покоренной территории, а гарантии контроля над предателями осуществляют иностранные наемники-террористы вроде афганского Фатимиюна. Иранцы на самом деле почти ничего не изобретают — примерно так и была организована Персидская империя и ее предшественник держава Ахеменидов, просто сейчас КСИР ставит все на индустриальные рельсы, времени на раскачку, как двадцать лет говорит нам Путин, нет. Единственная разница, что Путин только говорит, а вот Иран ничего не говорит, но делает.
В текущей реальности происходящее вынуждает российское командование принимать самостоятельные шаги для зачистки территории, которая формально по Астанинским договоренностям была передана России в качестве «зоны деэскалации» в Идлибе. Эта зона так и не была занята ни российской военной полицией, ни пророссийскими НДФ — она так и осталась под контролем боевиков.
Асад, перебросив часть сил на юг, фактически утратил свой наступательный потенциал в Хаме и Идлибе. Сейчас боевые действия в северной Хаме ведут в основном чисто пророссийские наемные формирования, подкрепленные российскими военными. Поэтому резко возросло число сообщений о гибели или пленении российских военных. Почти каждый день местные источники и пропаганда боевиков рапортует о гибели одного-двух российских военнослужащих. Последнее сообщение пришло вчера о том, что в снайперской дуэли был убит российский снайпер. Что из этих сообщений правда, а что — вымысел, сказать сложно, но частота сообщений резко выросла. К примеру, вчера пришло сообщение от имени Джебхат аль-Ватании об успешной засаде, в которой погибли минимум двое российских военных.
У боевиков начинают появляться образцы российского вооружения, которое вообще никому и никогда не поставлялось и стоит только на вооружении российских ССО. Опубликована фотография, на которой, как утверждается, боевик ХТаШ фигурирует с тепловизионным прицелом российского производства, причем не в гражданском охотничьем, а в чисто военном исполнении. Возможно, у боевиков нашлось полмиллиона рублей, чтобы заказать его в интернет-магазине, но скорее, его просто сняли с убитого.
Интерес в России к сирийской авантюре Путина почти полностью потерян, тема сирийской войны практически исчезла из российских СМИ, война освещается в основном в соцсетях небольшими группами психически не совсем здоровых граждан, алкающих военных побед всегда, везде и над всеми, поэтому правды там почти нет, а массовый интерес к тому, что происходит с нашими военными, может возникнуть только в случае какой-то совершенно немыслимой катастрофы, которую даже российская пропаганда не сумеет прикрыть. Однако война в Сирии давно перешла в вязкую стадию гниющего болота, поэтому такого рода катастрофы практически исключены. Может, лет через 10-20 какой-нибудь очередной гений отечественного кинопроизводства снимет очередную эпохальную ленту про очередную 9 роту, но в общем эта война для массового сознания уже закончилась.
