День единения народов Беларуси и России и раньше выглядел анемичным, вымученным праздником. Простому люду он был по барабану всегда. Сейчас же, как считает белорусский эксперт, и для номенклатурных деятелей патетично отмечать дату 2 апреля — как плясать на похоронах. Союзники переживают не просто очередной конфликт (затишье — временное), но системный кризис отношений.
Принципиальные интенции Кремля и белорусских властей абсолютно не стыкуются. Эта жестокая истина предельно обнажилась после того, как в декабре 2018 года российский премьер Дмитрий Медведев ребром поставил перед Минском вопрос «продвинутой интеграции».
На языке — одно, в уме — другое
Впрочем, положа руку на сердце, белорусско-российская интеграция с самого начала была фальшивой. Фальшью разило от самого эпитета «братская», который с придыханием повторялся в 90-е. Изначально неискренними были строки о равноправии в интеграционных документах.
На самом деле Москве, которая озаботилась собиранием земель после распада СССР, нужна была какая-то благопристойная форма для мягкого возвращения в свое лоно Беларуси, независимость которой представлялась историческим недоразумением.
Лукашенко же в сближении с Россией видел, во-первых, возможность получать дешевые энергоносители и прочие экономические блага (и за счет этого избежать болезненных реформ), а во-вторых, шанс на кремлевский трон.
Вторая перспектива отпала почти сразу после помпезного подписания договора о Союзном государстве. В конце 1999 года Борис Ельцин неожиданно заявил «я устал, я ухожу» — и оставил преемником Владимира Путина.
С получением экономических преференций после ухода щедрого Ельцина тоже стало непросто. Раз-за разом вспыхивали нефтяные, газовые, продовольственные и прочие войны. Правда, потом наступали замирения — и Москва обычно снова что-то давала.
Черный лебедь был вопросом времени
В общем, стоит удивляться не тому, что сегодня союзники живут как кошка с собакой, а тому, что Лукашенко так долго вел игру с Кремлем довольно успешно, срывая куш за кушем.
При этом первую серьезную атаку на фронте «братской интеграции» Путин провел еще в начале 2000-х, предложив объединительный референдум. Но тогда Лукашенко отбился, а вскоре отбился и от единой валюты.
Однако в конце 2018-го черный лебедь прилетел в виде «ультиматума Медведева». Причем теперь вопрос углубленной интеграции жестко связан с получением/неполучением субсидий.
Белорусские власти не согласны, что это субсидии, подчеркивают: мы не нахлебники, просто добиваемся равноправия, справедливости, равных условий хозяйствования.
Но этот спор о понятиях малопродуктивен. Потому что ресурсы — у Москвы, она — хозяйка положения и может брать на измор.
Коса на камень
Белорусская и российская рабочие группы по интеграции, созданные согласно декабрьской договоренности Лукашенко и Путина, никак не могут состыковаться. Судя по всему, они получили принципиально разные ориентировки. И найти общий язык способны только после того, как о чем-то компромиссном условятся президенты.
Ближайшие встречи Лукашенко с Путиным могут пройти в апреле — мае в Нур-Султане и Пекине. Но не факт, что лидеры договорятся. Череда их встреч в Москве и Сочи минувшей зимой так ни к чему и не привела.
Проблема в том, что никакие схемы углубленной интеграции не прельщают Лукашенко, поскольку не сулят ничего более сладостного, чем абсолютная власть в отдельной стране.
На сегодня он де-факто остановился, пользуясь терминологией Медведева, на консервативном варианте интеграции. То есть предпочел обойтись, в частности, без компенсации за российский налоговый маневр, но не отказываться от собственной валюты и прочих важных атрибутов суверенитета.
Конфликт не рассосется
Однако это не означает, что конфликт с Москвой исчерпан. Хотя бы потому, что предстоит договариваться о цене российского газа для Беларуси с 2020 года.
В декабре прошлого года Лукашенко дерзко поспорил с Путиным на саммите ЕАЭС в Петербурге, пытаясь доказать, что немцы с учетом плеча транспортировки получают газ на более выгодных условиях, чем белорусы.
Вряд ли Путину в принципе понравился этот публичный наскок. К тому же Москва взяла стратегический курс на сокращение субсидий союзнику. Российский посол Михаил Бабич, которого белорусский МИД в пылу полемики назвал счетоводом, не смутился, заверил, что ванькой-встанькой быть не собирается, и, будьте уверены, продолжит скрупулезно вести свою бухгалтерию.
Короче, переговоры по газу, и не только по газу, обещают превратиться в очередные сечи.
Без выгодных же условий получения энергоресурсов и доступа на российский рынок для белорусских властей теряет смысл интеграция не только в рамках Союзного государства, но и в формате ЕАЭС.
Однако и хлопнуть дверью, выйти из этих проектов Минск не может. Это тот случай, когда, согласно криминальной присказке, вход — рубль, выход —два.
Ага, хотели объегорить империю
По ряду авторитетных свидетельств, проект достройки Союзного государства находится на столе у Путина в числе вариантов, как ему остаться у власти после 2024 года.
Не стоит торопиться с выводом, что песенка белорусской независимости спета. Высока вероятность, что российский президент, взвесив все «за» и «против» (а уже очевидно, что Лукашенко будет отчаянно сопротивляться), предпочтет менее хлопотный, рискованный и затратный путь решения для себя «проблемы-2024».
Но, во-первых, нет гарантии, что при каком-то стечении обстоятельств в Кремле не возобладает авантюризм, как это было в 2014 году с Крымом. Так что дамоклов меч над Беларусью будет висеть.
Во-вторых, дело не только в проблеме-2024. Порочна сама привязка к империи, предопределенная выбранным в 90-е курсом на «братскую интеграцию».
Фатальная ошибка белорусского руководства заключалась в надежде, что удастся объегорить Кремль, ловко пристаканиться — и ничем за это не поплатиться.
Как сделать Беларусь сильной
Сегодня стало предельно четко видно, что никакой равноправной интеграции с империей быть не может. Она все равно попытается слопать.
Ныне же стратегическая ошибка Лукашенко — в надежде, что удастся как-то выкрутиться, убаюкать Кремль заклинаниями, что мы-де обеими руками за дальнейшее союзное строительство, но давайте начинать не с крыши, а с фундамента.
Угроза белорусской независимости с востока не рассосется. Делать резкие движения — да, опасно. Но еще хуже — сидеть в болоте застоя и вообще ничего не делать со страной. Выволочки чиновникам за грязных коров и требование ввести на отстающих участках экономики военное положение — не в счет, это в ХХІ веке не сработает.
Беларусь нуждается не в кнуте, а в подлинной модернизации экономики и политической системы. Только так можно исподволь ослабить зависимость от России и усилить в обществе потенциал сопротивления инкорпорации.
