Когда 19 ноября, в День скорби, в Бундестаге, в Берлине, выступил мальчик из Уренгоя Коля Десятниченко, я находился в воздухе. Я летел в Нью-Йорк, где собирался праздновать 80-летие жены Фила Донахью, моего очень близкого друга. И поэтому я не мог подробно сказать по поводу той реакции, которая последовала после его выступления, после его речи. Я имею в виду реакцию, которая последовала в России. Не у всех она последовала, правда, но у многих.
О реакции этой можно сказать одним словом — травля. И не важно, исходило ли это от суперпатриота писателя Захара Прилепина, местного ли депутата или какого-либо СМИ — это была самая настоящая травля. И знаете, что меня больше всего поразило: то, что травили мальчика, в котором проявились лучшие черты русского человека.
Что я имею в виду. Я имею в виду умение прощать, умение понять, умение понять страдания другого человека, даже если этот человек твой враг и даже если он тебе причинил страдания. Это совершенно поразительная черта, я не встречал ее ни у кого, кроме русских. Она одна из совершенно уникальных и лучших черт вообще. И она свойственна именно русскому человеку. Не злопамятство, не ненависть, не тупость черная и нетерпимость, а готовность прощать, сердечная доброта и сострадание.
Как же он был прав, этот мальчик, когда говорил о солдатах, которые вовсе не хотели воевать, которые хотели жить в мире, иметь свою семью. Ведь они, эти солдаты, не важно из какой страны, в конце концов, они жертвы их правительств, власти, своих лидеров. Если мы говорим об этом, разве мы оправдываем этих лидеров, говоря о том, кто эти солдаты.
И знаете, еще о чем я подумал, читая вал этих мерзостей, которые выливались на голову этого мальчика, его родителей, его учителей, его школы. Я думал, что наше общество серьезно больно, потеряло во многом человеческие ориентиры, неспособно отличать белое от черного, благородство от подлости.
Потребовалось, чтобы пресс-секретарь президента страны высказался по этому поводу, как бы передавая слова президента, чтобы вся эта мерзость не то чтобы прекратилась, но как-то улеглась.
Я рад, что такой мальчик, как Коля Десятниченко, существует. Он и ему подобные внушают мне оптимизм в отношении России.
