20 ноября в 12:00 на мемориальном комплексе в районе 12 километра Московского тракта в Екатеринбурге, где в 1930-х годах захоронили около 20 тысяч человек, расстрелянных в застенках НКВД, при участии супруги первого президента России Наины Ельциной и губернатора Свердловской области Евгения Куйвашева откроют памятник «Маски Скорби» Эрнста Неизвестного. С 2016 года мемориальный комплекс находится в ведении Музея истории Екатеринбурга. В этом году его сотрудники запустили новый проект — Книгу памяти.
Очередная история — воспоминания Анисьи Зудовой, внучки расстрелянного в 1937 году старообрядческого священника из деревни Башкарки возле Нижнего Тагила Сидора Зверева. Сейчас его останки покоятся среди тысяч других в земле на 12 километре Московского тракта.
— В Книге памяти жертв политических репрессий о нем сказано коротко. Зверев Сидор Дмитриевич родился в 1878 году в селе Башкарка Тагильского района (ныне Пригородный). Старообрядческий священник. Арестован 9 июля 1937 года, осужден 19 августа 1937 года. Расстрелян 25 августа 1937 года.
— Бабушка Федосья Афонасьевна всю жизнь его ждала, думала, живой он. Умерла она в 1958 году, так и не узнав, что случилось с ее супругом. Мы родились, не зная деда, помню только, что бабушка все молилась и молилась на кухне.
— Что вы знаете о семье своего деда, как они жили?
— Знаю, что дед и бабушка жили в Башкарке, имели землю. Семья была большая: сыновья Автоном — мой отец, его брат Феофан, дочери — Марина и Марфа. Землю обрабатывали сами, была лошадь, корова. У них было два дома, но они считались середняками. Беда случилась в 1929 году. Видимо, кто-то из односельчан позавидовал семье моего деда.
— Что случилось?
— Местная власть пришла и все забрала. Семью просто выгнали на улицу. Никого не интересовало, как семья будет жить. Поселились они после этого в крохотном домишке на краю деревни. И выжили. Мы же кержаки-старообрядцы, сильны традициями и крепкими семейными узами. Но очень им тяжело пришлось. Мой отец Автоном, он родился в 1900 году, был единоличником, делал бочки. Потом, в годы войны, раскулачивание легло пятном на его биографию. На фронт не взяли, только в трудовую армию. А его супруга, моя мама Дарья Иовлевна, была в колхозе конюхом, работала от зари до зари. Так что я про лошадей все знаю, выросла практически на конном дворе.
— На раскулачивании испытания вашей семьи не закончились?
— Самое печальное было впереди. 7 июля 1937 года Сидор Дмитриевич был арестован. Я читала протоколы допросов, когда обратилась в архив. Сказано, что он, используя свое положение руководителя старообрядцев, организовал вокруг себя сектантов и проводил контрреволюционную деятельность. Допускал клевету на советское правительство и разжигал ненависть к советской власти. Его однозначно пытали. В итоге тройка НКВД вынесла решение — расстрелять! Указом Президиума Верховного совета СССР от 16 января 1989 года решение тройки отменено за отсутствием состава преступления.
— Другие члены вашей семьи были репрессированы?
— Да, мне случайно удалось узнать печальную историю из биографии моего дяди Феофана Сидоровича. Знаю, что он вернулся с Великой Отечественной войны с орденами и медалями. Но листая Книгу памяти в поисках информации о дедушке, наткнулась на абзац, посвященный дяде Феофану. Я была просто в шоке. Там было сказано, что 9 октября 1937 года он был арестован и получил 10 лет лагерей.
— В чем он обвинялся?
— Феофан работал шофером в той же деревушке, где жила семья. Он возил делегатов в Нижний Тагил на конференцию. Однажды не хватило бензина, и он предложил делегатам пойти пешком, а он раздобудет бензин и догонит их. Делегаты возмутились, сочтя такое поведение шофера антиправительственной деятельностью. Последовали жалоба и арест. Дали 10 лет лагерей. Правда, началась война, дядю Феофана оправдали и отправили воевать. С войны он вернулся героем. До самой своей смерти он водил автобусы в Нижнем Тагиле. Многие его уважали.
— Вернемся к периоду, когда семью Зверевых раскулачили. Как правило, раскулаченных переселяли в другие районы и даже области, а семью вашего деда оставили в деревне. Почему?
— Ответ простой: раскулачивали местные, никаких судебных решений и прочих процедур не было. Никак не оформили, просто ограбили. Выгнали из дома, и живите, как хотите. Никому вы не нужны. Сейчас нам приходится доказывать, что мы были раскулачены, что мы жертвы политических репрессий. Справки собрали даже.
— Как сложилась дальнейшая жизнь семьи?
— Со временем смогли купить дом все в той же деревне и жили в нем всю жизнь. В 1936 году родилась я. В 1962 году вышла замуж и переехала с мужем в Свердловск, в УралНИИСХоз. Затем маму Дарью Иовлевну к себе перевезли.
— Каким человеком был ваш отец Автоном Сидорович?
— Он был молчаливым и замкнутым человеком, неудовлетворенным жизнью. И практически ничего не рассказывал о своей семье, а тема ареста дедушки была закрыта. Я ни разу у отца на коленях даже не сидела, по головке он меня не погладил. У нас, у кержаков, очень сильны семейные традиции, слово старших было законом. Но при всей суровости отца в нашей семье никогда не было ссор, криков, какого-либо шума, все тихо и спокойно. Все с большим уважением относились друг к другу. С мамой своей, моей бабушкой Федосьей Афонасьевной, отец хорошо общался. Она была у нас светом в оконце. Вот и с мужем своим, Владимиром Фомичом, тоже старообрядцем, я всю жизнь прожила. Я по профессии учитель начальных классов, но семья живет совсем по другим правилам. Мне и муж говорил: переступила порог дома — ты уже не учитель, а жена и мать.
— Вы приняли веру, которой придерживалась ваша семья?
— Я 47 лет учительствовала в школе в УралНИИСХозе, говорила детям о Гагарине, о космосе. Сейчас признаю Бога и посещаю старообрядческую церковь на ВИЗе. Моя дочь посещает церковь, а сын пока еще не пришел к вере. Но это личное дело каждого. Всему свое время. Главное — помнить о нелегкой судьбе наших дедов и прадедов и сделать все, чтобы такое больше не повторилось.
Источник новости
