Правительство подготовило изменения в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации.
Если их примут, то до 95% уголовных дел можно будет рассматривать… без экспертиз и доказательств.
ОСОБЫЙ ПОРЯДОК СТАНЕТ НОРМОЙ
Речь идет об упрощенной форме уголовного судопроизводства, которую предлагается применять к большему числу составов преступления. Особый порядок судебного разбирательства (глава 40 УПК РФ) ввели еще в 2001 году.
«Доказательства при особом порядке рассмотрения дела не нужны, — комментирует глава агентства «Российское право» Алексей Самохвалов. — Вместо показаний свидетелей, экспертиз и так далее в деле лежит одна-единственная бумажка — о том, что обвиняемый во всем сознался и полностью признал свою вину».
Особый порядок в судебную систему ввели во многом в целях экономии. Так, почерковедческая экспертиза обходится государству в среднем в 10-20 тыс. руб., столько же стоят экспертизы голоса и видеоизображений, баллистические экспертизы — в среднем 30 тысяч. Самые дорогие экспертизы — генетические исследования биоматериалов. Их цена может доходить до 200 тыс. руб.
Экономит государство при особом рассмотрении и на оплате работы следственных органов, прокуратуры и суда.
«Если при рассмотрении дела в обычном порядке следователю приходится полгода, а то и больше, собирать доказательства, опрашивать свидетелей, проводить экспертизы и так далее, то при особом порядке любое преступление «раскрывается» за час — достаточно правильно объяснить подозреваемому, что согласиться на особый порядок рассмотрения — в его интересах», — говорит Алексей Самохвалов.
За 16 лет государство так гналось за экономией, что особый порядок стал применяться чаще, чем обычный, — сегодня в особом порядке рассматриваются 67% всех уголовных дел. То есть вина двух третей сидельцев следствием не доказана, просто следователи «убедили» их признать свою вину.
«Население у нас в правовом плане в основном безграмотное, — поясняет глава Ассоциации адвокатов России за права человека Мария Баст. — Следователь говорит Васе: или ты соглашаешься на особый порядок, во всем признаешься и тебе дают две трети срока от максимального, или я тебя укатаю на полную катушку. И Вася, конечно, соглашается на особый порядок, ведь чтобы доказать свою невиновность, ему надо нанимать адвоката, проводить независимые экспертизы, а это стоит сотни тысяч рублей — у среднестатистического Васи таких денег просто нет!»
Согласно изменениям в УК, которые предлагает правительство, нынешний максимальный срок, при котором разрешен особый порядок рассмотрения, планируется поднять с 10 до 15 лет. А это почти все преступления, включая особо тяжкие. Итого, по подсчетам экспертов, особым порядком можно будет рассматривать до 95% всех уголовных дел!
КРУГОМ ОБМАН, ОДИН ОБМАН?
Авторы законопроекта уверены: особый порядок есть высший гуманизм. И преступник доволен, что ему скостили срок, и жертва — ведь преступление против нее расследовали легко и быстро.
«На самом деле подозреваемый обычно ничего не выигрывает, — комментирует адвокат, кандидат юридических наук Оксана Филачева. — Ведь и при обычном порядке рассмотрения обвиняемому редко дают максимальный срок. Мало того, все чаще суды в обычном порядке назначают наказание ниже низшего. Недавно черного риелтора, отнимавшего у стариков квартиры мошенническим путем, приговорили к трем годам вместо десяти. Дал судье взятку? Интересный вопрос. Свечку, как говорится, никто не держал».
Выгода особого порядка рассмотрения для жертвы также неочевидна. Что хорошего в том, если вместо настоящего обидчика на скамью подсудимых отправится тот, кого было легче уломать?
При этом наши законодатели любят ссылаться на международный опыт.
«За рубежом всегда существовала такая юридическая норма, как сделка со следствием, — продолжает Алексей Самохвалов. — Но там преступление все равно расследуют. Не бывает так, как у нас, чтобы преступник сознался — и все, радостно расследование прекращаем! А может, он выгораживает настоящего преступника и берет вину на себя? Может, это самооговор ради спасения любимого человека, родственника или, быть может, материальный расчет?»
Наше правосудие с точки зрения международной практики — это настоящий юридический нонсенс. Глава 40 УК РФ даже и не предусматривает сотрудничество со следствием — достаточно всего лишь написать заявление о том, что признаешь свою вину и просишь рассмотреть дело в особом порядке.
ОБЖАЛОВАНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ
Год от года отмечается значительный рост количества дел, рассмотренных в особом порядке, по тяжким преступлениям.
«Одним словом, если раньше следователи расследовали хотя бы убийства, то теперь и эта категория дел делается по принципу тяп-ляп и готово», — комментирует Алексей Самохвалов.
Главный подводный камень такого правосудия — невозможность обжаловать вынесенный приговор.
«А что он будет обжаловать? — продолжает Самохвалов. — Ведь в деле лежит всего одна бумажка — что он полностью признал свою вину. То есть обжаловать попросту нечего».
Допустим, спустя несколько месяцев или лет осужденный решает сделать заявление о том, что полностью невиновен, что он оговорил себя под давлением следствия. При обычном рассмотрении дела оно может быть пересмотрено заново. А при особом — уже нет.
«Экспертизы не проведены, труп давно сгнил, свидетель умер — одним словом, все концы в воду. Как показала история с задавленным «пьяным мальчиком», у нас в стране и так следственное дело поставлено из рук вон плохо: экспертизы подделываются, следователи и судьи подкупаются. А теперь у нас даже такого следствия не будет. Это конец криминалистики и правосудия», — уверен Самохвалов.
Массовое введение особого порядка, по сути, отменяет в России суды присяжных — раз доказательства не собраны, то и присяжным просто нечего рассматривать.
«Судебный процесс у нас в стране будет теперь не состязательный, а розыскной», — комментирует Мария Баст.
Она напоминает: понятие состязательности в суде возникло во времена Римской империи, когда вину обвиняемого требовалось еще и доказать. Затем в Европе в Средние века судебные процессы стали розыскными.
«Они еще назывались инквизиционными. Достаточно было найти преступника, потом его просто пытали, выбивали признание и казнили. Сейчас мы возвращаемся к временам инквизиции», — заключает Баст.
