В понедельник, 1 декабря, из-за ложного сообщения о заложенной бомбе из здания Курского вокзала были эвакуированы полторы тысячи человек. Работники вокзала отмечают, что подобные «минирования» в последние несколько месяцев происходят чаще прежнего, но вместо привыкания вызывают все больше тревоги. В первый день зимы был «заминирован» и железнодорожный вокзал в Ростове-на-Дону.
Большой маленький «я»
Разнообразные общественные заведения в России, да и в других европейских странах «минируют» фактически ежедневно. Чаще всего целями телефонных террористов становятся железнодорожные вокзалы, на втором месте — учебные заведения. По мнению экспертов, подобная избирательность может свидетельствовать о причинах большинства данных акций.
— Каждый человек сталкивается с проблемой оценки собственной значимости, в особенности жители крупных городов. Обычно эту проблему решают за счет профессиональной, творческой или иной самореализации. Но используют и искусственные средства для временного поднятия самооценки, самоутверждения, демонстрации некоего статуса. Например, агрессивный стиль вождения автомобиля в городе, — рассказал «Ленте.ру» криминальный психолог Виктор Воротынцев. — Той же, только еще более болезненной формой демонстрации собственной значимости может выступать и звонок в полицию с сообщением о заложенной где-то бомбе. Примечательно, что мишенью телефонного террориста чаще всего оказывается крупный железнодорожный вокзал как некий символ обесцененного в бесконечных людских потоках конкретного «я».
Ромео из прачечной
20 октября на Курском вокзале столицы у молодой пары произошла ссора, в результате которой девушка села на электричку Москва — Крутое, отправляющуюся в 10:15, а молодой человек остался на платформе. И парень решил показать девушке, что его любовь способна не только свернуть горы, но и остановить поезд. Позвонив с мобильного телефона в полицию, он сообщил, что в означенной электричке находится бомба. Через пару минут пассажиры состава по команде диспетчера были эвакуированы, вызвали кинологов и саперов.
Проверка гимназии кинологической службой ГУ МВД России Фото: Дмитрий Лекай / «Коммерсантъ»
Эффектный ход девушка должным образом не оценила, так как он уже применялся кавалером несколько недель назад во время их предыдущей крупной ссоры. В тот раз молодой человек, проявив характер, известил полицию, что собирается взорвать ее райотдел в Бирюлево Восточном. За свою проказу он успел уже расплатиться подпиской о невыезде и потерей работы охранника в подмосковной прачечной. Его ожидало судебное разбирательство и, скорее всего, условная судимость. Однако примирению с возлюбленной даже столь серьезный поступок почему-то не способствовал. И тогда Ромео решил поднять ставки.
— Спустя полтора часа после первого звонка неизвестный гражданин позвонил вновь и пригрозил, что заминирует еще два электропоезда Горьковского направления, если ему не предоставят два миллиона долларов США, — рассказала «Ленте.ру» сотрудница пресс-службы Управления внутренних дел на транспорте по ЦФО Ольга Тарасова. — А еще через 40 минут объявил о заложенной бомбе в здании Курского вокзала.
Череда звонков с угрозами привела к тому, что на борьбу с телефонным террористом были подняты все ответственные полицейские службы, а также их коллеги из ФСБ. Те привезли с собой оборудование, позволившее определить местонахождение владельца телефона с точностью до одного метра. Шутника задержали в вагоне электропоезда Москва — Крутое. Сопротивления он не оказал и сразу во всем сознался, а свое некрасивое поведение объяснил скверным характером возлюбленной и ее чрезмерным упрямством.
На учете в психоневрологическом или наркологическом диспансере 23-летний уроженец города Тамбова не состоит и раньше проблем с законом не имел.
25 лет за розыгрыш
— В общей сложности обвиняемый совершил четыре преступных эпизода, включая «минирование» райотдела полиции Бирюлево Восточное. Велика вероятность, что он получит реальный срок лишения свободы, — отметил источник в правоохранительных органах. — Вообще же, на практике за такие преступления за решетку отправляют редко.
Между тем, по словам начальника Дирекции железнодорожных вокзалов ОАО РЖД Сергея Абрамова, далеко не везде к телефонным террористам относятся столь мягко, как в России. Вот что написал Абрамов в своем ЖЖ:
— Огромный резонанс в США вызвал недавний приговор телефонному террористу. Шутка ли, за ложные звонки в полицию получить 25 лет тюрьмы?! Именно такой приговор суд штата Луизиана вынес на днях 15-летнему Полу Хорнеру. Услышав приговор, подросток разрыдался. Судья же сказал Хорнеру, что он должен нести ответственность за свои поступки. Судья выразил мнение всего общества: зло должно быть наказано. А то единодушие, с которым американская общественность встала на сторону судебной системы США и поддержала вынесенный приговор, свидетельствует, что подавляющая часть населения страны считают телефонный терроризм одним из проявлений величайшего зла.
В дежурной части ГУ МВД Фото: Сергей Гунеев / РИА Новости
Далее Абрамов с сожалением констатирует, что в России наказание за телефонный терроризм все еще «предусматривается, а не является фактом».
По существующим нормам закона, по части 1 статьи 207 Уголовного кодекса «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма», предусматривается штраф до 200 тысяч рублей, исправительные работы от года до двух лет, обязательные работы до 480 часов, а в самом серьезном случае — лишение свободы до трех лет.
— Если звонок в полицию с угрозой взрыва не привел к тяжким последствиям или крупному ущербу, то он будет считаться преступлением легкой степени тяжести, — рассказал «Ленте.ру» экс-следователь ГСУ МВД России Олег Тютенков. — В ином случае сумма штрафа может возрасти до одного миллиона, а максимальный срок лишения свободы — до пяти лет. В текущем году парламент принял поправки, ужесточающие ответственность за телефонный терроризм. Однако среди любителей «пошутить» с полицейскими немало несовершеннолетних. К ним в судах относятся снисходительнее, а рублем наказывают родителей.
К тому же редко кто из юристов предъявляет какие-либо претензии к отечественному Уголовному кодексу. Его считают практически эталонным. А в УК тяжесть того или иного преступления во многом определяется направленностью умысла.
— Действительно, телефонный террорист ни в коем случае не желает кого-либо взрывать или убивать, — отмечает Олег Тютенков. — Несправедливо приравнивать сроками лишения свободы подобные преступления с реальными терактами и убийствами. Однако совсем вывести из области уголовного права ложные звонки об актах терроризма тоже нельзя, так как они приносят вполне реальный материальный и моральный ущерб людям, которые принимают угрозу за реальную. По механизму совершения преступления и общей цели — «поугрожать» — ложное сообщение о минировании очень похоже на угрозу убийством.
Фото: Александр Коряков / «Коммерсантъ» Угроза убийством как стиль жизни
Какое бытовое преступление в России самое распространенное? Любой участковый скажет: статья 119 УК России «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы». Фактически подобные деяния совершаются ежедневно в каждом районе столицы и других городов нашей необъятной родины. 99,9 процента этих преступлений раскрываются на месте.
— В 2005 году я стал участковым в районе, где проживал с самого рождения. Раньше думал, что в моей семье не все в порядке — бывают громкие ссоры. И только работая на «земле», узнал, что такое настоящий семейный скандал. Оказывается, в нашем спокойном спальном районе десятки и даже сотни семей годами живут в состоянии перманентной войны, сопровождающейся побоями, размахиванием ножами и сковородками. В большинстве случаев это, конечно, семьи алкоголиков, но немало скандалов происходит и в, казалось бы, вполне благополучных семьях. Причем они продолжают воспитывать детей и не собираются разводиться, — рассказал «Ленте.ру» бывший участковый уполномоченный одного из столичных ОВД Сергей Плотников.
Типичный случай угрозы убийством, по словам полицейских, выглядит следующим образом. Участковому звонит дежурный и сообщает о семейном скандале по такому-то адресу. На месте его уже ждут заплаканная и перепуганная женщина, утешаемая соседкой, и ее супруг, как правило, в алкогольном опьянении. Где-нибудь в двери торчит кухонный нож. Женщина пишет заявление с просьбой привлечь мужа к уголовной ответственности, а нож автоматически превращается в орудие преступления.
Скандалиста «продуют» и доставят в районный отдел полиции, а затем отпустят. За угрозу убийством застрять в СИЗО фактически невозможно, да и реальных сроков домашним тиранам не дают. Многие судебные разбирательства вообще заканчиваются «примирением сторон».
— В последние годы ситуация стала хоть как-то меняться в лучшую сторону, а раньше межрайонные прокуратуры были буквально завалены такими вот тонкими папками уголовных дел по статье 119 УК, направляемых в суд. Бывали и весьма забавные эпизоды, когда орудием преступления служила палка колбасы или пачка замороженных пельменей, — рассказал источник в прокуратуре. — Среди обвиняемых по этой статье встречаются разные люди. Несколько лет назад был случай, когда 75-летний мужчина угрожал убийством своей 70-летней супруге на почве ревности.
Фото: Алексей Мальгавко / РИА Новости Они что-то скрывают
Между тем у заведомо ложного сообщения об акте терроризма и угрозе убийством есть тонкости, от четкого определения которых зависит, будет ли содеянное признано преступлением.
— К примеру, вы увидели брошенную на вокзальной скамейке сумку, перепугались и сообщили в полицию, что нашли бомбу. В данном случае вы не станете преступником, даже если в сумке окажутся сухари, как это произошло 13 ноября 2014 года на Савеловском вокзале. А вот если никакой сумки в реальности не было либо она была расстегнута настежь и очевидно пуста, то сообщение уже можно расценить как заведомо ложное, — отмечает экс-следователь Олег Тютенков. — Угроза же убийством признается преступной, только если сам потерпевший оценит ее как реальную. Здесь все очень индивидуально.
Именно субъективность при оценке событий дает возможность для сокрытия вполне реальных преступлений. В том числе и самим правоохранительным структурам. Но информация, ставящая под сомнение официальные версии, все же изредка на поверхность всплывает.
В июле 2012 года на Казанском вокзале была обнаружена подозрительная сумка. Провели эвакуацию. Работал кинолог с собакой. Пес подтвердил, что в сумке находится взрывчатое вещество. Прибыли саперы и… согласно официальному заявлению, ничего опасного в сумке не обнаружили.
Два года спустя, 11 июля 2014 года, на несколько часов было перекрыто движение по Абельмановской улице. Никаких официальных комментариев из правоохранительных органов и МЧС вообще не поступало. О произошедшем стало известно от очевидцев. Утром у входной двери в копировальный центр, расположенный в доме №5 по Абельмановской улице, обнаружили подозрительный пакет. Кто-то вызвал полицию, затем прибыли саперы. Жителей дома эвакуировали. Одна из жительниц случайно услышала разговор полицейских о том, что некая группа из пяти человек заложила здесь взрывное устройство. Кого-то из них поймали, кого-то еще ищут. В одном из СМИ появилась информация, что в пакете были обнаружены 400 граммов пластида и сотовый телефон. Очевидцы запечатлели на фото, как полицейские использовали на месте происшествия саперного робота. Однако затем было распространено официальное сообщение, что информация о заложенной бомбе не подтвердилась.
20 ноября этого года в Ярославле закрыли автовокзал. Было сообщение о заложенной бомбе, которое не подтвердилось. Позже кто-то из журналистов узнал, что на автовокзале проводились учения ФСБ. Однако в самом ведомстве данный случай не прокомментировали.
Никакой на свете зверь не откроет эту дверь
Что же касается угрозы убийством, то от реального покушения оно нередко отделяется лишь решением правоохранительных органов.
— В деле всегда присутствуют четыре стороны. Во-первых, потерпевший, который реально воспринимает угрозу своей жизни как в случае «угрозы убийством», так и в случае «покушения на убийство». Во-вторых, преступник, которому невыгодно сознаваться, что в его умысел входило убить человека, а не просто угрожать ему. В-третьих, полицейский, квалифицирующий деяние, то есть сопоставляющий его с нормами УК. В-четвертых, прокурор, проверяющий правильность этой интерпретации. Нередко он меняет квалификацию дела с одной статьи на другую. И никто ему, по сути, не указ, — отмечает экс-участковый Плотников.
Весной 2008 года в одном из районных отделов внутренних дел столицы расследовалось, казалось бы, рядовое дело, возбужденное по статье 119 УК с дополнительным эпизодом, связанным с причинением телесных повреждений. Все было похоже на стандартную семейную ссору с угрозами, но имелись и сопутствующие обстоятельства. Преступник успел нанести своей жертве удар ножом, после чего та спряталась за дверь, которую и удерживала. В ходе осмотра места происшествия на полотне двери обнаружилось множество следов от ударов ножом. Можно ли в этом случае сказать, что нападавший хотел лишь поугрожать своей жертве? Или в данном случае имело место классическое покушение на убийство, не доведенное до конца только из-за закрытой двери? Ответ очевиден, особенно принимая во внимание наличие у пострадавшей полостного ранения. Однако надлежащую правовую оценку данное преступление не получило.
Сергей Лютых
Источник: lenta.ru
